Немного из истории. Впервые золотарник обыкновенный был упомянут на Среднем Востоке. Это растение там часто называют «Посох Аарона», или «Жезл Аарона». Аарон в Ветхом Завете - первосвященник, старший брат пророка Моисея. Посох (жезл) Аарона, согласно Библии, чудесным образом расцвел за одну ночь, знаменуя этим избранность сословия священников (Числ. 17, 8). Упоминание в Библии чудесного свойства «Посоха Аарона» помогло, вероятно, человеку приглядеться к другим, уже целебным, свойствам этого растения.
§ 22.9.2. Человеческий мозг — ключ к созданию «теории всего»
Таким образом, показано, что «ментальное поле» («ментальные облака»), генерируемое головным мозгом человека, способно влиять на поля, ответственные за все четыре фундаментальных физических взаимодействия (гравитационное, электромагнитное, сильное, слабое).
Эти факты позволяют нам сделать вывод о том, что все виды известных в физике взаимодействий имеют некую «общую природу», которая и должна быть заложена в «теорию единого поля». Хотя «единая природа» всех взаимодействий пока не ясна, но появилась принципиально новая логика ее поиска, предлагаемая доктором Нэверестом.
Внимание!
Может быть, стоит заняться серьезными научными исследованиями «физики мозга» человека, который способен легко генерировать сигналы «единого поля»?
Задумайтесь, для «генерирования» в лабораторных условиях всех известных типов физических полей надо только научить человека «правильно» мыслить!
Согласитесь, что скорее всего на такие эксперименты не потребуются десятки миллиардов долларов, которые необходимы для строительства, например, очередного Большого адронного коллайдера.
Читатели, которые имеют хоть малейшее отношение к физике, могли обратить внимание, что «раньше» мы достаточно осторожно относились к понятию «поле», а теперь вдруг заговорили о «едином поле». Просто со времен А. Эйнштейна, который так и не сумел найти ключ к построению «единой теории поля», стало «более правильным» использовать понятие «поле», а не «эфир».
Возможно, верным решением было бы говорить о «теории всего», как об объединенной теории, описывающей все известные в физике типы фундаментальных взаимодействий.
— Разве можно говорить о «теории единого поля» или «теории всего», если в них нет даже намека на типы взаимодействий, имеющих место в темнобарионной материи? — спросит «любознательный читатель». И он будет абсолютно прав!
В предыдущих параграфах мы на научно-популярном уровне пытались доказать, что в нашем Земном барионном трехмерном пространстве существует «темнобарионный тонкий мир». Поэтому можно, хоть и весьма условно, разделить весь мир, в котором мы живем, на две составляющие (половины) — два независимых, но взаимопроникающих материальных мира — Земной и Духовный.
Один из них (земной) подчиняется физическим законам, для которых уже долгие годы лучшие умы человечества безуспешно пытаются построить «теорию единого поля» или, говоря другими словами, «теорию всего».
— Возможно, так и должно быть, ведь, действительно, делаются попытки построить «теорию первой части единого поля» или «теорию первой половины всего», — скажет наш «неравнодушный» читатель.
В другом (духовном) мире «работают», пока неизвестные нам новые «темнобарионные» физические законы. Бесспорно, через какое-то время ученые смогут обнаружить и изучить «темные законы физики». Тогда возникнет идея их как-то систематизировать в «теорию второй части единого поля» или «теорию второй половины всего». Можно предположить, что и в этом случае у ученых ничего хорошего не получится.
— Почему? — в очередной раз может спросить «любознательный читатель».
Дело в том, что два типа материи могут при неизвестных пока нам (но реально существующих!) условиях переходить друг в друга. Это означает, что «теория единого поля» или «теория всего» должна учитывать и этот фактор.
— Да… Похоже, что нам никогда не дождаться построения теорий, которые смогут описать все многообразие нашего трехмерного мира… — промямлит «озабоченный читатель».
Сам того не замечая, он тем самым делает первый шаг перехода из «эгрегора исследователей» в «эгрегор пессимистов», который тесно граничит с «эгрегором консерваторов».
— А может быть, не все так плохо?